Рис. Т. СОРОКИНОЙ
За внешнее благоустройство города отвечала специальная комиссия, деятельность которой охватывала все стороны жизни Москвы: озеленение улиц, очистку водоемов, установку и охрану памятников, заботу об экологии, монтаж рекламы на улицах, оценку фасадов строящихся зданий с архитектурно-художественной точки зрения и мн. др. Члены комиссии не раз выезжали за границу для ознакомления с тамошним опытом и вообще старались сделать жизнь в городе комфортной за счет всевозможных новшеств.
К примеру, в Старой Москве обязанность расчищать улицы от снега лежала на домовладельцах, рассуждавших так: «Зачем же делать весну среди зимы?» Тщательной уборкой дворников не утруждали, но следить за безопасностью тротуаров им все же приходилось. С наледью тогда боролись так же, как и сегодня, пока в один прекрасный день московские власти не решили, что способ этот устарел. Они предложили топить лед с помощью металлических листов, на которые выкладывали горячие угли. Дело это оказалось дорогим, долгим и гораздо более муторным, нежели простое посыпание дороги песком. Довольно скоро от «усовершенствования» отказались.
А другую «новинку» даже пробовать не стали. Однажды в управу явился некий предприниматель с предложением использовать особую снеготаялку, внешне похожую на пожарный насос. Со снегом она боролась… паром! Но аппарат встретил препятствие — образовавшуюся талую воду была не в состоянии принять добрая половина московских стоков.
Как хороши, как свежи были розы…
Одной из важнейших забот городских властей было озеленение столицы. К решению этой задачи привлекали и обывателей: весной и летом городская управа пристально следила за состоянием частных садов и палисадников. Зеленые насаждения не только облагораживали Москву, но и оздоровляли ее. Тогда считалось, что в мегаполисе должно быть много сильнопахнущих растений, чтобы «дать ощутить горожанам прелесть подлинного лета и ослабить неизбежные запахи большого скопления людей и механизмов». Цветники обильно засаживали резедой, левкоями, белым и красным табаком. Предполагалось, что и новый роскошный розариум у Китайгородской стены на Театральной площади будет не только радовать глаз, но и побалует обывателей нежным цветочным ароматом. Правда, красота розовых кустов и штамбов всевозможной окраски и редкости была подпорчена двумя туалетами, которые неприлично выбивались из цветника. Современники жаловались, что раньше на фоне красной стены они были не так заметны, но среди роз стали невыносимы. Более того, надзор за посадками был организован плохо. Поливали их обычные сторожа, понятия не имевшие, как ухаживать за розами. Струей одинакового напора они обдавали и дорожки, и цветы. Нежные лепестки такого грубого обращения не выдержали и осыпались.
Асфальт на стражу всеобщего здоровья!
«Асфальтирование улиц способствует всеобщему здоровью», — это утверждение для современного жителя мегаполиса звучит абсурдно, но в начале прошлого века искренне верили, что асфальт лучше и экологичнее булыжника, которым было замощено большинство улиц Старой Москвы.
Во время ежегодного весеннего половодья булыжные мостовые размывало, и их приходилось ремонтировать за счет хозяев прилегающих домов. Владельцев недвижимости это лишнее обременение не радовало. Извозчики жаловались, что экипажи постоянно ломались, пассажиров во время езды немилосердно трясло, да и телеги сильно громыхали. Дворникам было сложно мести улицы, конский навоз забивался в щели между камнями. Ломовые повозки с тяжелым грузом стирали булыжник, и вместе с лошадиным пометом в воздух поднимались едкие пылевые облака. Поливка улиц была малоэффективной — булыжник укладывали на песчаную подушку, вода быстро впитывалась, камень мгновенно высыхал, и пыль снова витала в воздухе. И это несмотря на то, что дворники поливали улицы трижды в день, и даже в… проливной дождь! Как того требовали власти.
Укладка же асфальта обходилась недешево. Покрытие это было недолговечным, но с каждым годом оно становилось все популярнее, хоть и появлялось в Москве с черепашьей скоростью. К 1911 г. асфальт был уложен только на Мясницкой улице, Петровке, Сухаревской площади и на нескольких десятках переходов. А еще на небольших участках возле богатых домовладений, хозяева которых хотели чистоты и тишины.
С появлением асфальта на улицу выпустили поливальные автомобили, которые освежали не только дороги, но и… пешеходов. В управе не учли веселого нрава поливальщиков, больших шутников и оригиналов. Любили они окатить прохожих водой, подъезжая к тротуару с закрытым краном и затем неожиданно его открывая. А еще они устраивали скоростные заезды по городу. «Несущийся фонтан» для стороннего наблюдателя был зрелищем устрашающим.
Американизированная Москва
Москву начала прошлого века охватил строительный бум, в котором участвовали и частные предприниматели, и крупные страховые компании, и даже церковь. Но только не город, строительство поощрявший («Москве надо развиваться и становиться похожей на европейскую столицу»), но в него не вмешивающийся. Понятно, что чем быстрее здание возводили, тем скорее оно приносило доход, поэтому зачастую все делали быстро и дешево. В итоге по городу прокатилась волна строительных катастроф, после которых власти очнулись и обратили внимание на этот процесс.
Проверки выявили множество нарушений, против недобросовестных домохозяев возбудили уголовные дела. Наконец-то были услышаны многочисленные жалобы архитекторов на существенные расхождения между оригинальными планами и имевшимся результатом. Обратили внимание и на то, что строительные нормы и правила подчас являются простой формальностью. К примеру, установлено, что И. С. Баскаков, возводивший шестиэтажное здание на Знаменке, часть стен облицевал глазурованной плиткой сразу после окончания строительства, хотя делать это можно только через год после кладки стен, дабы предотвратить сырость в жилых помещениях.
Парадокс при этом заключается в том, что проверку проводили не представители технического надзора и даже не чиновники из комитета по внешнему благоустройству города, а простые полицейские, которые, разумеется, ничего не понимали в строительстве. Эту работу им было предписано выполнить в десятидневный срок, явно недостаточный для такого важного дела. Ведь сличение чертежей с производимыми работами требовало времени, а проверить качество строительного материала на месте и вовсе не представлялось возможным. Для этого требовались лабораторные исследования, которые, положа руку на сердце, городская управа делать не спешила. Ведь в таком случае на нее переходила ответственность за это самое качество.
Собственно говоря, ничего серьезного в области регулирования строительства сделать так и не успели. Стремительное и безответственное возведение домов в Москве прекратилось с началом Первой мировой войны.
«Переходя первую половину улицы, смотреть направо…»
В начале ХХ в. обыватели передвигались по улицам Москвы с большим риском для жизни. Основными участниками дорожного движения были лошади, запряженные в конки, частные выезды, экипажи ломовиков (тогдашних «грузовиков») и извозчики-«таксисты». Для того чтобы животные не пугались и не несли, пешеходам следовало соблюдать определенные правила поведения. Например, нельзя было переносить непокрытые зеркала, детям запрещалось запускать вблизи проезжей части бумажных змеев и воздушные шары. Но забавы ради ребятня перебегала улицу так, чтобы вынырнуть из-под самой лошадиной морды. Пугливые барышни бойкие места переходили с закрытыми глазами. Лихачи, стремясь показать свою удаль или как можно быстрее доставить седока до места назначения, гнали коней во весь опор. Еще большую суматоху в движение внес трамвай, появление которого так ждали все москвичи.
И тут тоже пошло не так гладко, как хотелось бы. Не успели проложить в Москве первые трамвайные линии, как обитатели ближайших домов возмутились — собственники тотчас же подняли цены на жилье. Ну а на улицах стало еще опаснее, ведь в дорожном движении теперь помимо лихачей-извозчиков, нагловатых и не менее отчаянных шоферов только появившихся в городе авто стали участвовать оголтелые вагоновожатые, управляющие огромными неповоротливыми махинами.
Газетная хроника запестрела сообщениями о наездах трамваев на пешеходов или извозчичьи пролетки. Всех призывали быть осторожными на дороге, но что мог поделать извозчик, когда на него на всей скорости несся трамвай? Возница полагал, что «почин в смысле принятия мер предосторожностей» должен быть у тех, кто имеет более совершенную систему торможения. Рассуждал он так: «Видите мою жалкую деревенскую лошаденку, которой место на живодерне? По мнению вагоновожатых и шоферов, этот несчастный «пахарек» вдруг должен превратиться в сказочного конька-горбунка, способного летать по воздуху и таким образом преодолевать все препятствия на земле». Дело доходило до того, что, едва завидев вдалеке трамвай, извозчик вскакивал с сиденья и, выпрямившись во весь рост, махал белым платком, желая привлечь к себе внимание водителя трамвая.
Обыватели ругали трамвай, «терроризировавший население». Было очевидно, что добрая половина аварий с его участием случалась по вине недисциплинированных кондукторов и вагоновожатых.
По этому поводу заведующий трамвайным отделением С. Челноков не уставал повторять: в таком большом городе, как Москва, происшествия будут всегда. Пешеходам не надо забывать простое правило: переходя первую половину улицы, смотреть направо, вторую — налево. Один журналист решил последовать мудрому совету и чуть было не поплатился за это жизнью. Пока он смотрел направо, его чуть было не раздавили автомобиль и мотоциклетка, ехавшие с левой стороны. А стал он смотреть налево, едва не попал под трамвай, несущийся справа.
Несмотря на все недостатки (постоянные давки, дамы, которым ради собственного душевного спокойствия приходилось уступать место, огромные женские шляпки с булавками, все время коловшие пассажиров, и т.д.), трамвай был весьма удобным и недорогим общественным транспортом. И, пока его движение не было урегулировано, обывателям пришлось пережить немало неприятных минут.
Многим нововведениям «управушки», как недобро величали ее обыватели, ругая по тому или иному поводу, требовалось время, чтобы приспособиться к московским реалиям. Но ведь и проволочки порой возникали по вине самих москвичей, а не властей. Низкая культура некоторых горожан — тоже проблема, и, к сожалению, тоже извечная.
