Краевед, экскурсовод, автор книг об истории нашего города, сотрудник «Музея Новосибирска» Константин Голодяев знает все про формат прогулок по достопримечательностям нашего города. Мы попросили Константина Артемовича показать его родные места в Ленинском районе. А заодно узнали, что означает выражение «на рубль — досыта», и открыли для себя такие слова, как «красненькая» в контексте денег, «печёнки» в контексте еды и «клетка» в контексте танцев.
«Студеная вода и ушедшая эпоха»: переезд в Новосибирск
Есть такая известная песня Давида Тухманова, которая называется «По волне моей памяти». Вот она полностью про мое детство, которое прошло в Соцгороде завода «Сибсельмаш». Этот микрорайон находится в Ленинском районе, за улицей Станиславского, вокруг улицы Котовского.
Папа у меня с Дальнего Востока, а мама там училась. Родилась она здесь неподалеку, и жили мы на улице, которая в те времена называлась 1-й Сельский спуск — на месте нынешнего Котовского, 41. Тут был дом моего дедушки — маминого отца, а по соседству от него стоял дом моего прадедушки. То есть в этом месте с начала 1930-х располагалось наше родовое гнездо. В 1966 году, после учебы во Владивостоке, родители переехать жить в Новосибирск. Мне тогда было четыре года.
Большинства домов, стоящих в этой части ул. Котовского, во времена моего детства еще не было. Тут превалировал частный сектор, а населяли Соцгород в основном работники близлежащих заводов. Это 9 и 10 кварталы
На месте двора сегодняшней девятиэтажки по Котовского, 41 был рынок, который незадолго до моего переезда в Новосибирск перенесли на улицу Плахотного (он существует там и поныне).
Мама рассказывала, что на рынке был распространен своеобразный бизнес: во дворе у прадедушки стоял колодец со студеной водой. Мама с подругами наливали ее в бидончики и продавали по таксе: «на рубль — досыта»
Это означало, что заплатив один рубль, человек мог выпить воды столько, сколько хотел. Но она была ледяной, и больше двух-трех глотков обычно никто не выпивал — сводило зубы. Эту поговорку про безлимитное пользование я часто слышал от мамы в детстве.
От рынка лучами разбегались исчезнувшие уже улицы: Базарная, Узкая, 1-я Восточная, 10-я Школьная, Букетная и другие. Из них до сих пор сохранился лишь кусочек улицы Демьяновской у станции «Кривощеково».
«Советские чипсы и древо жизни»: детские игры
Во дворе нынешнего дома на Котовского, 41 стоял сарай — он был моим детским штабом. Я приспособил его полностью под себя: тут была специальная, только мне известная система входа и выхода. С него же мы с друзьями, конечно, прыгали зимой в снег.
А клумба возле дома — это наш бывший огород. Как раз в годы моего детства расширяли эту улицу, и получилось так, что нам отрезали пол-огорода. Это было большим ударом для семьи, ведь мы с него кормились
Трансформаторная будка находится тут с давних времен до сих пор. Как-то играли в футбол, и я мячом разбил слуховое окно в ней. Тогда мы испугались, разбежались и не стали искать мяч. Кто знает, может, он там и сегодня лежит.
Неподалеку от будки стоял большой развесистый тополь, на него в детстве лазила еще моя мама. Есть даже фото, где она, совсем молодая, стоит возле этого дерева. Ребенком на него карабкался и я.
До самого недавнего времени, пока его не срубили, мы с мамой каждый год ходили сюда, чтобы посмотреть на наш тополь. Она его обнимала, плакала — это была очень душевная традиция
Страсть к каталогизации информации — тоже из далекого детства: именно тогда у меня появилось необычное хобби. Я выходил из калитки на обочину улицы Котовского и наблюдал за проезжающими машинами, записывая их номера в тетрадь и систематизируя по начальным цифрам. Более того, я даже помечал, какая из машин проезжала здесь более одного раза. В итоге образовалась целая аналитическая база.
У каждого есть вкус или запах его детства. Запах моего — это когда бабушка готовила «печёнки». Они представляли собой нарезанные пластики картофеля, которые клались на раскаленную печь и как бы немного подгорали, а потом переворачивались. Получались хрустящие картофельные слайсы, которые сейчас назвали бы чипсами.
Вообще, дедовский дом с запахами его сараев, чердака, подпола — это фантастика, портал во времени. Я вижу во снах его планировку, возвращаясь туда вновь
1 сентября 1969 года мы с соседскими мальчишками пошли в первый класс школы № 73, которая находится возле улицы Станиславского, в пяти минутах ходьбы от моего родного дома.
В школе было много ярких моментов: вручение шариковой ручки, после того как научился писать перьевой, сбор книг и игрушек детям Вьетнама
Здесь в первом классе у меня случилась и первая любовь — это была одноклассница, Наташа А. Я стоял с ней плечом к плечу у окна и, пытаясь прикоснуться, смотрел на школьный двор. Очень трогательные воспоминания. Но детство неумолимо закончилось, наступал другой период жизни, который коснулся и меняющегося облика микрорайона.
«Камни, деньги, садись — „Два!“»: школьные годы
Как-то по дороге из школы, метрах в ста от моего дома, я нашел «красненькую» — так тогда называли десятирублевую купюру. Я как-то растерялся и решил сначала ее спрятать, чтобы она мне не жгла карман весь день. Дело происходило зимой. Вдоль дороги был навален снег, я замотал купюру в тряпку и спрятал вглубь сугроба.
Весь вечер я думал о том, что завтра пойду гулять «в город» (так мы называли улицу Станиславского) и что куплю на нее. Для ребенка это были большие деньги, так что я готовился объесться мороженым и напиться лимонадом. Наутро я не смог найти свою «красненькую». То ли место не запомнил, то ли кто-то заметил мой тайник.
В школе я учился хорошо, всегда делал домашнее задание, и в целом мне легко давались уроки. Настолько, что я был тем самым учеником, который неизменно есть в любом классе — у кого всегда можно списать. Меня даже называли «профессор». Правда, был случай, когда я схватил двойку по геометрии. И получил я ее за «свой» вопрос. Он был про кратчайшее расстояние между двумя точками.
Ответ на него я не мог не знать — это была моя стихия, мой принцип. До любых точек я любил ходить самыми короткими и прямыми маршрутами. А ответ на вопрос звучал так: «Прямая»; было досадно
Как и любого подростка, в школьные годы не обходили меня стороной и конфликты, разборки. Как-то мы с семьей смотрели только появившийся у нас в доме новенький черно-белый телевизор «Изумруд». И тут слышится грохот от разбитого стекла, а в телевизор прилетает булыжник. Повезло, что он задел только корпус, оставив на нем вмятину. Папа сразу же выбежал, чтобы поймать хулигана, но никого не нашел.
«Сигналы в КГБ и фантомные трупы»: отроческие происшествия
Одними из первых многоквартирных домов, построенных в наших «деревяшках», были пятиэтажки по адресу улица Котовского, 33 и 35. Сюда мы ходили за водой, мимо них пробегали в школу. «Хрущевки» вокруг в начале 1970-х годов только начинали строиться. А тогда на их месте зияли котлованы. По весне или летом в дождь они заполнялись водой. Мы с мальчишками мастерили плоты и катались на них по этим котлованам.
По краю этих же домов проходит тропинка, которая не заросла и по сей день. Это короткий путь до библиотеки Гайдара и Дома детского творчества Дубинина. Оба этих места сыграли важную роль в моем становлении
В библиотеку я очень рвался еще до школы — хотелось набрать сразу много книг. Но в первый раз мне выдали лишь пять тонких книжек про дедушку Ленина. Я прочел их за вечер и на следующий день пришел за другими. Мне снова выдали про Ленина. Когда мне в третий раз принесли то же самое, я сказал библиотекарю: «Папа сердится, что я читаю только про Ленина, можно другую книгу?» Мне их выдали, и я побежал домой.
Каким-то образом о поступке наивного первоклассника узнал отец. Через пару дней, придя с работы, он спросил меня: «Что ты там сказал в библиотеке?»
Оказалось, что папу вызвали в какой-то отдел и посетовали, что он запрещает читать сыну про вождя революции. Так я узнал про КГБ
Во дворе дома, где находилась библиотека, располагалась подстанция, которая питала электросеть трамваев. Сейчас на улице Станиславского они уже не ходят, но подстанция стоит до сих пор. С ней тоже связана одна история.
Будучи подростками, мы с друзьями любили лазить возле этой подстанции, во дворе которой лежали горы угля вперемешку с каким-то мусором. Как-то раз мы увидели там останки человеческих тел и заявили об этом в милицию. Разумеется, нам это лишь показалось из-за неуемной фантазии и никакой расчлененки в угле не было.
Зато бдительные органы правопорядка обязали рабочих, обслуживающих подстанцию, разгрести мусор. Вот такой полезный итог наших видений
Что касается Дома детского творчества имени Володи Дубинина, располагающегося в той же «сталинке», то сюда я ходил в фотокласс и туристический кружок.
В этом доме прошло все мое подростковое время: после школы я шел сюда сначала в библиотеку, а затем — в фотокружок
Еще тут можно было заниматься пением, моделированием, развивать театральные способности, был даже свой проектор и показывали кино. В общем, освобождался я уже вечером, и дни мои были продуктивными и насыщенными новыми знаниями, открытиями и полезными делами.
«Затмение сквозь бутылки и „клетка“ в саду»: юношеские развлечения
Мою школа № 73 можно назвать типовой для 1930-х годов. Это видно и сегодня — по ее характерной архитектуре: квадратные портики входа и помещения с высокими потолками. Во дворе школы стоит памятник воину-освободителю, он появился здесь, когда я был уже в старших классах и учился в другой школе — № 132.
Его перенесли из парка у Монумента Славы. Еще на школьном дворе у нас был огород, на котором ученики выращивали овощи и цветы. Деревца вдоль аллеи высадили тоже мы
Рядом со школьным огородом стояли гаражи, на которых было написано и нарисовано много интересного для пытливого детского ума. Рядом — большой спуск в лог. Он представлял собой дорогу, круто уходящую вниз. По ней зимой мы катались на санках, как с горки. Несмотря на то, что автомобильное движение раньше было не таким активным, как сегодня, мы успевали попортить нервы редким водителям.
В 1976 году с этого возвышения мы смотрели на солнечное затмение, которое тогда можно было наблюдать у нас в городе. В те времена не было дискет и специальных очков, и мы коптили бутылочное стекло, чтобы сквозь него любоваться на это диво. А в конце 1980-х здесь же появился первый в микрорайоне видеосалон, тоже культовое место.
Одним из главных мест для досуга в мои юношеские годы был сад имени Кирова. Тогда он был намного более интересным, многолюдным и насыщенным разными активностями парком. Например, здесь была библиотека, организовывались турниры по шашкам и шахматам, проходили концерты. Даже свой кинотеатр имелся. На его месте сейчас туалет. Из аттракционов до сегодняшнего дня почти без изменений дожили лишь две качели и автодром. Он расположен на месте самого завораживающего развлечения — самолета, делающего «петлю Нестерова».
Наверное, самым важным и даже сакральным местом в саде имени Кирова для молодых людей 1970-х годов была так называемая «клетка» — танцплощадка, место которой сейчас занял картинг. С ней связаны веселые и романтические эмоции. Но, как это водится у молодых людей, случались тут и разборки — столкновения стенка на стенку между разными районами. Так было везде. Ничего криминального — просто парни выпускали пар.
«"Сталинки», дома культуры и стелы»: Соцгород и Новосибирск сегодня
Я хотел бы рассказать о многих местах в Новосибирске, которые либо требуют к себе особого внимания, либо просто любопытны своей историей. Но в контексте повествования про годы моего детства и молодости актуальным будет взгляд на город через призму архитектуры все того же, моего родного Соцгорода.
Помимо деревянных домов и первых «хрущевок», самыми примечательными здешними строениями можно с уверенностью назвать несколько домов по улице Станиславского. Эти творения архитектора Николая Храненко являются одними из лучших образцов советской послевоенной архитектуры, выполненных с использованием ордерных форм классики.
Сегодня некоторые из этих домов, в том числе и дом на Станиславского, 4, имеют статус памятников. Но далеко не все. Например, это касается Дома культуры имени Клары Цеткин.
Раньше вокруг него был сквер со скульптурами и фонтаном, а в самом ДК в годы войны давала концерты эвакуированная Ленинградская филармония, работала труппа «Красного факела», Театра музкомедии
Сейчас это здание готовится под снос. А ведь с «Кларушкой», как именуют Дом культуры жители Соцгорода, связано огромное количество воспоминаний и эмоций: для детей — театральные и музыкальные кружки, для взрослых — танцы. Здесь я занимался бальными танцами, которые практикую иногда до сих пор. Другие воспоминания об этих домах также навевают личные эмоции.
Например, «сталинка» по улице Станиславского, 4 для меня важна не только архитектурой, библиотекой и кружками, но и тем, что сюда я каждый день бегал в самую близкую от дома булочную
Свежий хлеб я никогда не доносил целым — все корки отгрызал по дороге. И наслаждался жареными трубочками с повидлом за 6 копеек.
Если говорить о всем Новосибирске, то ситуация в нем не отличается от того, что происходит в Соцгороде. Это все то же невнимательное отношение к памятникам архитектуры, к наследию, в целом к памяти. Например, историческая улица Инская или тот же дом Янки Дягилевой и ее не менее легендарной соседки и учителя — оперной певицы Надежды Дезидериевой: они никому не нужны, как и многие другие здания в городе. Мы даже не знаем, как их можно использовать, эксплуатировать.
Но просто забыть об этих местах, снеся их и построив на их месте очередной безликий «человекомуравейник», — тоже не выход. Однако не только властям не досуг сохранять наследие прошлого — сами горожане тоже зачастую равнодушны. А вот представители бизнеса и, в первую очередь, застройщики просто не видят перспектив.
Я считаю, что это могла быть очень выгодная репутационная история для любой строительной компании, «вишенка на торте». Смог же Milk House «вплести» в свой ЖК гимназию Смирновой и дом Бузолиной.
Любой застройщик в сохранении и приспособлении старинного объекта, в памятной табличке, мемориале мог бы сразу отпозиционировать свой новый ЖК историей, нажитой предыдущими годами. Тем самым повысится его привлекательность для покупателей
Для меня каждый дом несет свою историю. Я понимаю, что жизнь не стоит на месте, все развивается и меняется, поэтому какие-то здания обречены. Но память о них должна сохраниться. Возможно, именно потому больше всего я люблю дворы, то есть, не парадный Новосибирск. Они дают очень много информации и впечатлений: мне нужно потрогать камни и кирпичи, поговорить с местными старожилами и даже деревьями. Об этом у меня есть книга «Новосибирск на ощупь».
Недавно шли споры по поводу места установки стелы города трудовой славы, звание которого вполне заслуженно было присвоено Новосибирску в этом году. У меня сложилось ощущение, что ее хотят поставить лишь для галочки — воткнуть куда ни попадя, лишь бы отчитаться о том, что она есть. А ведь это принижение великого подвига Новосибирска в годы Великой Отечественной войны. Это должен быть монумент, какое-то грандиозное сооружение, а не «точечная памятная застройка».
Я искренне считаю, что для любого города нужно добиваться всего только самого лучшего. Чтобы каждый его житель мог с гордостью сказать: «Это мой город».
