Дискуссия была приурочена к выставке «Архитектура культовых зданий 1991–2011 гг. Проекты и постройки московских архитекторов». Разговор получился актуальный, учитывая начало реализации «Программы-200» о возведении храмов шаговой доступности, вызвавшей широкий общественный резонанс.

 

Храмовая архитектура на Западе в отличие от России развивается стремительно. К модернистским церквям там привыкли, и постройками, больше напоминающими индустриальные здания, уже никого не удивишь. Тем не менее архитекторы постоянно находятся в поисках новых форм и пространственных решений. Результатом творческих усилий стала необычная прозрачная церковь в Бельгии, сооруженная по типу решетки из металлических пластин, скрепленных друг с другом на некотором расстоянии. Благодаря такой конструкции объект просматривается насквозь. Подобные эксперименты в российских условиях едва ли возможны. Уникальность наших церквей базируется на славных традициях отечественного храмового зодчества. Вот показательные примеры. Деревянный подмосковный храм иконы Божией Матери «Неувядаемый цвет» в селе Сумароково снаружи очень живописно расписан разноцветными красками. И это не современный декоративный прием, а возрождение существовавших в допетровское время практик. А наружные стены абаканского храма в честь святых равноапостольных Константина и Елены покрыты росписью в шахмат, что тоже отсылает нас к традициям старорусского зодчества. Подобным образом украшен и один из храмов Троице-Сергиевой лавры.

 

Общественность полагает, что церковное зодчество несовременно и нам стоит поучиться у Запада смелости и новаторству. Но отечественная архитектура обоснована потребностями православного прихода и священства. Другое дело, что храмовое строительство должно быть разнообразным, здесь не уместен какой-то определенный стиль. Следует принимать во внимание и символику архитектурных форм, и требования культа и т.д.

 

Участники дискуссии сошлись во мнении, что, несмотря на некоторые вполне благополучные проекты, в православной архитектуре сегодня царит китч. Нынешнюю ситуацию они сравнивают с 1990-ми, когда заказчику было разрешено все, и в результате появлялись жуткие здания.

 

Председатель искусствоведческой комиссии при Епархиальном совете города Москвы протоиерей Владимир Соловьев заметил: «Действительно, удачных идей мало. Удивительно, что архитекторы, имеющие профессиональное образование и большой опыт, хорошо знающие историю архитектуры, выдают убогие проекты». Но ведь выпускники архитектурных вузов не являются знатоками в области храмового строительства. Учить проектировать церковные постройки их начали совсем недавно, и то в рамках специальных экспериментальных программ. В то же время эксперты уверены: чтобы появились высококлассные специалисты, необходимо создать специальный факультет храмового зодчества, студентам которого помимо основных предметов следует преподавать еще и богословие, литургику, основы церковного искусства и другие предметы по теме. Дело за малым — внести изменения в образовательный стандарт.

 

Нарекания участников дискуссии вызвало не только качество проектирования. Критиковали и выбор строительных площадок. Культовое сооружение традиционно было центральным градостроительным элементом. Многие улицы старались спланировать так, чтобы их перспектива замыкалась великолепным видом на храм. Да и сама церковная архитектура зачастую была видовой, что нашло отражение в названиях — храм Спаса Преображения на Бору, церковь Николы на Песках, храм Трех Святителей на Кулишках (так называли болотистое место). Специалисты говорят, что сегодня также недопустимо возводить храмы в случайных местах. Необходимо тщательно подбирать и резервировать площадки. Более того, как заметил архитектор Алексей Гинзбург, заниматься этим стоит на этапе планирования новых районов. Ведь если зонирование предусматривает строительство общественных зданий, то предложений по храмам ни в Москве, ни в других российских городах не существует. И если об этом не думать, то религиозные объекты так и будут возводить по принципу «есть пустырь — поставим там храм». А ведь, как показывает практика, церквей сегодня появляется больше, чем школ, музеев, театров и других общественных зданий вместе взятых.

 

Андрей Некрасов убежден, что вписать храм в окружение панельных домов нелегко, но заниматься этим надо. А если проект церковной постройки будет еще и интересным, то вся округа приобретет «человеческий масштаб». «Типовые районы при появлении даже очень посредственной архитектуры преображаются, потому что в любом храме есть некая духовность», — считает эксперт. В свою очередь, священнослужители уверены, что церкви не следует подстраиваться под существующую архитектуру, ее задача — поднять окружение на должный уровень.

 

В связи с этим появляется другой вопрос: а будет ли это под силу типовому объекту? У специалистов и возникли сомнения относительно «Программы-200», согласно которой в короткие сроки должно быть возведено 200 типовых модульных храмов разной вместительности (на 300 и 500 прихожан). Постройки будут отличаться размерами, количеством куполов, окнами, цветом стен и т.д. На возведение каждого храма отведено не более года. Участники круглого стола были единодушны во мнении, что типовое строительство вообще неприменимо к храмовому зодчеству. Правда, высказали предложение рассматривать «Программу-200» как проект временного сооружения. Основная его задача — собрать людей, у которых позже возникнет потребность в чем-то лучшем и большем. Образуется приход, и ему ничто не будет мешать построить на этом месте новый капитальный храм. Но вице-президент московского отделения Международной академии архитектуры Владлен Красильников такую идею посчитал опасной, «ведь в наших условиях нет ничего более постоянного, чем временное». Он напомнил, что в свое время хрущевки тоже строили на 10–15 лет, но до сих пор люди не могут выехать из этих домов.

 

Вместо типовых проектов архитекторы предлагают создать альбом образцов, отобрав в него наиболее удачные проекты прошедшей выставки либо устроив специальный конкурс. Подобные альбомы, пользоваться которыми смогут во всех регионах России, следует составить и для других конфессий — Москва остро нуждается не только в православных храмах, но и в культовых постройках иных религий.

 

Участники дискуссии обсуждали не только внешний облик храма. Они говорили и о том, что культовые сооружения должны стать более современными за счет применения новых строительных технологий и материалов. Это позволит добиться иного «эмоционального эффекта». Другой должна стать и организация внутреннего пространства, ведь сегодня на один храм в спальном районе приходится более тысячи прихожан.

 

Изменения должны коснуться не только православных храмов, но и культовых зданий других религий. Архитектор Игорь Тажиев, в числе построек которого значится мечеть на Поклонной горе, рассказал, что в процессе ее проектирования был выявлен ряд особенностей, характерных только для России. Например, такой культовый обряд, как омовение, в исламских странах осуществляют на улице, где для этого устанавливают специальный фонтан. В России в 20-градусный мороз сделать это невозможно. Значит, в проекте следует предусмотреть специальное помещение. Мусульмане молятся на коленях. Поэтому возникает следующий закономерный вопрос: если по канону обувь надо снимать, то куда ее ставить? Получается, нужен еще и гардероб. А поскольку мужчины и женщины находятся в мечети отдельно, все помещения проектируют по два. Кроме того, они должны войти в мечеть с разных сторон. Значит, нужно сделать так, чтобы их пути не пересеклись. Наконец, следует учитывать климатические условия, например снег, под тяжестью которого плоские турецкие купола, покрытые свинцом, могут попросту рухнуть.

 

По мнению специалистов, пора выработать СНиП, ведь, как отметил вице-президент Союза архитекторов России Алексей Буйнов, в законах, регулирующих деятельность строительного комплекса, культового здания нет как такового, а существующие нормы и правила носят рекомендательный характер. Получается, что ими можно пользоваться, а можно и нет. Впрочем, писать СНиП на пустом месте нельзя, необходимо провести серьезную научно-исследовательскую работу, подчеркнул В. Красильников. Применительно к православным храмам она должна осуществляться совместно с Патриархией. Участники круглого стола коснулись и такого щекотливого вопроса, как ценообразование на проектирование. Рассказывали про одного заказчика, который пытался рассчитать проект церкви по статье «клуб по интересам», поскольку сформировавшихся расценок попросту нет. Это означает, что нужно составить адекватный прайс-лист, но зодчий, без сомнения, не может высоко оценивать свою работу, ведь на храмовом строительстве зарабатывать нельзя.

 

Наконец, участники дискуссии говорили о том, что современному городу нужны не просто храмы как обособленные объекты, а комплексы, включающие в себя как минумум туалеты, крестильни, где можно крестить людей с полным погружением в воду, дома, в которых можно устраивать воскресные школы. При церквях могли бы функционировать молодежные и социальные центры по работе со всеми нуждающимися в опеке, в том числе с пожилыми людьми и беспризорниками. В храмовом комплексе можно организовывать и детские дома, но с их строительством все не так просто. Татьяна Ефимова, проектировщик мастерских Андрея Анисимова, заметила: «Довольно часто к нам обращаются спонсоры, готовые построить небольшой детский дом. Но люди, готовые улучшить положение 15–30 малышей, сталкиваются с тем, что из-за существующих нормативов такое строительство им не по карману. На эту ситуацию надо как-то повлиять». Кроме того, для всех предполагаемых объектов требуется свободная земля, а ее выделяют так мало, что территорию вокруг храма едва ли можно озеленить или украсить. О парковках и говорить не приходится: согласно статистике на 50 молящихся приходится лишь одно машино-место.

 

В общем, проблемных областей в храмовом строительстве, которое, по утверждениям организаторов мероприятия, носит маргинальный характер, пока что предостаточно. Но уже то, что они обозначены, вселяет надежду если и не на скорейшее, то последовательное их разрешение.